"Ты помнишь, tovarisch...?" (Вирхилио де лос Льянос Мас )

Из книги Вирхилио де лос Льянос Мас "Ты помнишь, tovarisch...?"

Во время гражданской войны в Испании тысячи испанских детей были вынуждены покинуть страну. В 1938 году, когда война подходила к концу, автор данной книги Вирхилио де лос Льянос Мас, его сестра Кармен и брат Карлос одними из последних были вывезены в Советский Союз. В стране, ставшей ему второй родиной, автор прожил 54 года, и только в 1992 году он вернулся в Испанию со своей русской семьей.

Великому народу, воспитавшему нас, с признательностью и сыновней любовью посвящаю эту книгу.

"...мне только что стукнуло тринадцать. Границу с Францией в Порт Боу в ноябре 1938 года переходят триста девочек и мальчиков; это последняя экспедиция детей Республики, направлявшаяся в Советский Союз. Тащим свои немудреные сумки, чемоданы и мы - четырнадцатилетняя Кармен, одиннадцатилетний Карлос и я.
"... Из Барселоны выехали на автобусах. По дороге мы несколько раз вынуждены были выбегать из автобусов и укрываться в придорожных канавах - фашистская авиация совершала облёты этих мест. Мучил голод и жажда, мы были покрыты дорожной пылью.
Вскоре показался Порт Боу, последний клочок родной земли. Испанские пограничники обняли нас и подняли в прощальном приветствии сжатые кулаки: счастливого пути! Французские жандармы обыскали каждого, спрашивая, везём ли мы золото..."

"...нашей временной резиденцией стала роскошная гостиница Англетер на Исаакиевской площади.
По соседству высился Мариинский дворец, а огромных размеров конная статуя Николая I являет собой границу между двумя площадями. Похоже, что Мария, старшая дочь императора, рассерженная тем, что из окон своего дворца постоянно видит только отцовскую спину и зад его коня, проводила во дворце мало времени.
Историю этих великолепных улиц и зданий я узнал по прошествии нескольких лет, а в ту жестокую зиму 1938-39 г.г. я чувствовал, что эти пространства несоизмеримы с маленьким Мадридом моего детства.
Величественная площадь всегда была заполнена машинами, троллейбусами и прохожими, с тёмных небес её засыпал холодный снег. Замёрзшие окна с двойными рамами защищали жильё от холода, но не позволяли видеть улицу. При входе в Англетер высились привратники в ливреях; роскошный ресторан ослеплял белизной накрахмаленных скатертей и салфеток; на столах стояли дорогие сервизы и невероятное количество приборов; вместо любимых фасоли, чечевицы или турецкого гороха нам подавали всевозможные неизвестные блюда; ресторанный оркестр исполнял во время трапез странную музыку. После двух с (иной лет военных тягот нам всё казалось чужим и непривычным.
Помимо всего прочего, в Англетере нам выдали русскую зимнюю одежду: меховые шапки, тёплые пальто, зимнее нижнее бельё, утеплённые костюмы и неизвестную нам ранее обувь, которую следовало носить с резиновыми галошами – валенки..
Выходя на улицу, мы опускали уши шапок, поднимали меховые воротники; воспитатели обвязывали наши рты длинными шерстяными шарфами, делая узел на спине. Мы походили на медведей, и было невозможно узнать шедшего впереди…

"…мы обнаружили, что изголовья металлических кроватей закреплялись с помощью круглых стальных шариков.
Их немедленно размонтировали, и вскоре игрушки, которые нам навезли в огромных количествах, были заброшены. На всех этажах гостиницы, включая главный холл, началась азартная игра в «гуа». Заразились ей все – даже некоторые девочки, самые, впрочем, непоседливые.
В Испании гуа была самой популярной детской игрой. Однако в Англетере имелся значительный дефект - полы из мрамора и дорогого паркета не позволяли нам копать лунки. Проблему мы решили тем, что стали рисовать эти самые лунки на полу цветными мелками.
По мере распространения игры кровати в наших спальнях стали рушиться, и обслуживающий персонал просил вернуть шарики на законные места. Тогда мы постановили, что лучшие игроки в «гуа», выигравшие наибольшее количество желанных шариков, будут возвращать добычу воспитателям.
Вскоре чемпионы возвратили на место все шарики, и кровати перестали падать на пол.
По прошествии множества лет на одной из встреч с воспитателями, уже пожилыми, они признали, что испанцы были детьми непокорными, но не безобразничали. Наши выходки оказывается, заставляли педагогов веселиться на педсовета и помогали лучше понять наш южный темперамент.
…настал день расставания с музыкантами, поварами, докторами и нянечками (многие из них плакали). Вереница автобусов отправилась развозить нас по детским домам.

"...жизнь на новом месте началась более увлекательная.
Наши друзья, «старожилы» детдома с 1937 года, ощущали себя ветеранами и знатоками местной жизни и, как всегда бывает в таком возрасте, «фанфаронили». Это касалось, в первую очередь, знания русского языка - каждый из них рвался переводить новичкам в разговорах с воспитателями.
Самые зловредные, «помогая» наивному новичку, добавляли к русской фразе грубое слово."

http://vkontakte.ru/photo-1301072_164573205
Наконец-то стали забываться пережитые тревоги, жизнь постепенно налаживалась.
Лето 1941 года обещало быть интересным: на летние каникулы ребята отправились в лагерь возле Сестрорецка на берегу Финского залива.
Но все планы были порушены. Не радость – жестокие лишения принесло нам то лето, оставившее в душе неизгладимый отпечаток.
На рассвете 22 июня 1941 года на советскую землю ворвалась война – одна из самых жестоких в истории человечества. В пожаре Великой Отечественной сгорели миллионы жизней. Нас троих война разлучила и разбросала.

"Кармен провела 240 дней в блокадном Ленинграде. Испанские девушки ухаживали за раненными в госпиталях. Пораженную цингой, болезнью голодавших людей, сестру вместе с другими испанскими детьми эвакуировали по “дороге жизни” через льды Ладожского озера.
Карлоса война застала в детском санатории под Ленинградом. Вместе с другими испанскими подростками его сразу же эвакуировали в Костромскую область, а оттуда - на Урал, в Миасс.
Автора этих строк война застала в Артеке, откуда меня отправили в подмосковный детский дом № 1.
Защищая Ленинград, погибли на фронте испанские ребята.
В Санкт Петербурге на здании бывшего детского дома на улице Тверской - недалеко от Смольного - укреплена мраморная плита. Надпись возвещает, что отсюда ушли на фронт юные испанские добровольцы, многие из которых пали в боях.
Среди погибших были и мои друзья Армандо и Эктор Виадью, Хосе Аргуэльес, Анхель Мадера, братья Мариано и Хулиан Балагэро и десятки других.
... Так неожиданно нас, спасенных от бедствий одной войны, настигли тяготы другой. Бои в Испании оказались прелюдией общей битвы с силами мирового фашизма.
Сотни испанцев положили жизни на алтарь Победы во время Великой Отечественной войны.
Читателю, желающему более детально познакомиться с участием испанцев в войне, могу посоветовать обратиться к книгам "Испанский героизм в Россий”, автор которой Роке Серна Мартинес был одним из участников событий, или "Солнце встаёт ночью" авторов Э. Симорра, И. Мендиета и Э. Сафра.
Зимой 1944 года (не помню сейчас точную дату) несколько молодых людей, включая меня, были приглашены на ужин, который давал Центральный Комитет ВКП (б) в честь испанских военных, получивших повышение по службе. Председательствовали на ужине Долорес Ибаррури и Дмитрий Мануильский, старый большевик, многие годы занимавший пост секретаря Исполкома Коминтерна."

"Меня включили в список приглашенных товарищей вместо отца, тогда отсутствующего в Москве.
На ужин были также приглашены испанские добровольцы из партизанских подразделений. Почти все были офицерами - орденоносцами. Они просили об отправке на фронт и жаловались, что их давно не использовали в операциях в немецком тылу.
Было очевидным, что ввиду скорой победы советское руководство хотело сохранить этих смельчаков для Испании, которая в них нуждалась. Помню основной смысл выступления Мануильского, вызвавшего шквал аплодисментов и смеха:
"Товарищ Сталин просил поблагодарить вас за верность делу борьбы с фашизмом и сообщить, что в настоящий момент мы не можем отправить вас на фронт. Железные дороги перегружены обеспечением непрерывного наступления Советской Армии. Отправив вас на фронт, потребуется направить вслед целые вагоны наград за проявленный героизм. И нет пока у нас лишних вагонов!"
Многие из военных - участников того ужина - позже будут участвовать в боях по освобождению стран Европы и в партизанской войне в Испании. Многие сложат головы в этой борьбе...

6 сентября 1946 года газета"Сталинградская правда" на первой странице под заголовком "Испанская делегация посещает могилу Рубена Руиса Ибаррури сообщала читателям:
"Вчера в районный центр Средняя Ахтуба прибыли лейтенант сапёрных войск Альберто Рехас Ибаррури - двоюродный брат Рубена Руиса Ибаррури, погибшего в боях под Сталинградом, и два представителя испанской молодёжи - Кармен Пинедо и Вирхилио Льянос. Делегация посетила могилу Рубена и от имени его матери Долорес Ибаррури, ЦК Компартии Испании и молодёжи возложила венки на могилу. Почётные посетители выразили благодарность сталинградцам за святое хранение памяти о сыне испанского народа, погибшего в борьбе за Сталинград".
Сейчас прах Героя Советского Союза Рубена Руиса Ибаррури покоится в братской могиле на Площади Павших Героев Сталинграда вместе с останками майора авиации В. Каменщикова и капитана X. Фаттахутдинова. И в смерти, как бывало при обороне Мадрида и защите Сталинграда, они рядом, солдаты - интернационалисты: русский, татарин и испанец.

В то время как на фронте испанские добровольцы сражались бок о бок с советскими людьми, их товарищи в тылу работали на заводах, поставлявшихвсё необходимое для армии. Я хорошо помню, например, испанских рабочих, беззаветно трудившихся на номерных военных фабриках № 30 и № 45.
Невозможно забыть и молодых испанцев - металлургов с завода "Серп и Молот", живших и работавших недалеко от нашего общежития. Мы часто встречались и однажды вместе праздновали Новый Год. На лицах этих двадцатилетних парней лежали глубокие морщины усталости. Годами стояли ребята перед пылающими печами, выплавляя металл победы, а после войны - металл для восстановления народного хозяйства."

Вирхилио де лос Льянос Мас.

http://vkontakte.ru/photo-1301072_164573205#photo/-13..